Light before we land Джек\Доктор

[tardis-from-gallifrey]

Название: Light Before We Land
Автор:  ~Хару-Ичиго~
Рейтинг: R
Пейринг: Джек Харкнесс\Десятый Доктор, упоминаются: Мастер\Десятый Доктор, Джек\Йанто
Жанр: Романс, ангст.
Саммари:Джек присоединяется к одиноко путешествующему Доктору, но понимает, что путешествовать в ТАРДИС наедине с Десятым не так весело, как ожидалось.
От автора: Хотелось как лучше, получилось как всегда.
Примечания: 1) Действие фанфика происходит в период между "Водами Марса" и "Концом Времени".
2)Песенка, которую поёт Доктор - вальс "Once Upon a Dream" из "Спящей Красавицы". Уолта Диснея.
3)Прошу прощения за возможный ООС, особенно за ООС Джека, так как "Торчвуд" я не смотрел, и вообще, "Доктор Кто" - фандом для меня не очень родной.

Джек вбежал в ТАРДИС, с грохотом захлопнув за собой дверь - и вовремя, - стражники потоком хлынули в узкий коридор, где была припаркована синяя будка.
- Доктор, чтобы я ещё раз согласился быть вашим шафером! Что вы сделали с бедной королевой Бесс во время первой брачной ночи?! - весело спросил Харкнесс, пытаясь отдышаться. Пробежечка у них вышла с препятствиями, и Доктор преодолел их все гораздо раньше Джека, хоть и был в одних, гм... - И, кстати, что это на вас за чулки? Взяли по ошибке у королевы?

- Это называется шоссы, друг мой. Одна из деталей моего свадебного костюма, кстати. Забирать расшитый жемчугом камзол времени не было, сам понимаешь, и очень жаль, - я давно хотел сменить имидж... Кстати про имидж: что ты думаешь о подтяжках? Подтяжки, галстук-бабочка, может быть какой-то головной убор... Нет, так не пойдёт, я буду похож на деревенского скрипача из Оклахомы, который играет на танцах в воскресенье... О! В тридцатом веке, где-то в районе Проксима Центавра было одно неплохое воскресенье, мы могли бы отправиться туда! Точно!

Доктор, ничуть не стесняясь, на одной ноге подскакал к приборной панели, на ходу стаскивая единственную деталь гардероба. Джек отвернулся и сам удивился этому внезапному приступу целомудрия со своей стороны; когда это он отказался бы посмотреть на Доктора в средневековых чулках? Уж точно не в тот момент, когда несколько столетий, или минут, или часов назад вломился к одинокому Доктору, в который раз услышав знакомый скрежещущий звук двигателя. Он ожидал увидеть в ТАРДИС очередную красотку или недурного собой парня, или их обоих, смотрящих на Доктора снизу вверх, как на доброго волшебника... но - нет. Корабль был пуст, в воздухе витал дух грязных носков и депрессии, как в квартире холостяка после развода, и Джек решил заполнить образовавшуюся нишу. Ненадолго - в Торчвуде его даже хватиться бы не успели, - просто для того, чтобы поддержать старого друга...
Друга, да.
- Так... какой же это был год? И что тогда случилось? Вернее, случится... - собственная нагота Доктора совершенно не смущала, но Джеку почему-то было неуютно. Словно он был пустым местом, перед которым нечего стесняться, или роботом вроде К-9..
Смешно - Джеку Харкнессу неуютно в одной комнате с красивым, обнажённым мужчиной, чуть ли не вызывающе склонившимся над приборной панелью. Кому расскажешь - не поверят, но он и не собирался никому рассказывать. Никогда.
Он подобрал разбросанную по лестнице одежду: костюм-тройка, рубашка, галстук... в них Доку было гораздо лучше, чем в подтяжках, и уж точно лучше, чем в любом расшитом жемчугом камзоле.
- Простудитесь, - коротко бросил Джек, разглядывая чуть выпирающие бугорки позвонков, худые, узкие плечи, и острую линию ключицы. В этом весь Доктор - никакого такта. Никакого флирта. А Джек Харкнесс - пустое место...
Десятый выпрямился, и лучезарно улыбнулся ему, забирая из капитанских рук свои вещи.
- Я совсем забыл тебя поблагодарить, Джек, друг мой. Что бы я без тебя делал? Наверное, совсем высох бы от тоски, как иктианское Дерево Депрессии!
Харкнесс почувствовал, как его губы растягиваются в глупой ухмылке. Чёрт возьми, этот Повелитель Времени будто не похвалил его, а забрался прямо ему в голову и пощекотал центр удовольствия! Можно было бы подумать, что он даже говорит это искренне... если бы не его глаза. Тёмные, влажные, в красноватых прожилках от бессонных ночей, и невыносимо печальные.
"...но я всё равно не могу заменить Розу. Договаривайте, не стесняйтесь", - хотел ответить Джек, но вместо этого сказал только:
- Обращайтесь, что уж там.
- Разумеется! Всё-таки путешествовать, это замечательно, а путешествовать с кем-то... только скучнейшее существо на свете может предпочесть сидение дома приключениям! Остепениться… что за глупости?! - Доктор надел рубашку и теперь прыгал на одной ноге, пытаясь попасть в штанину.
"Зачем он это сказал?" - подумал капитан. - "А, всё равно. Становишься слишком мнительным, Джек Харкнесс".
- Если что, я в бассейне, - предупредил он, поднимаясь по лестнице. Доктор только махнул рукой в ответ.

***
Прозрачная, холодная вода сомкнулась над ним. Джек задержал дыхание, пытаясь опуститься на самое дно, как в детстве. Где-то высоко уходили под потолок книжные стеллажи, похожие, - если смотреть на них из-под воды, - на огромные доисторические деревья.
Библиотека в бассейне - такое возможно только с Доктором, только в ТАРДИС,
Раньше Джек думал, что путешествовать в ТАРДИС будет приятно и весело. Веселее, чем пахать в Торчвуде, и не ошибся, но наслаждаться происходящим ему мешала странная, несвойственная ему неловкость. Теперь он понял, что чувствовала Марта, когда Доктор впервые взял её с собой: ты - просто аудитория, лучше, чем ничего, потому что оставаться наедине с самим собой слишком... печально? Страшно?
Кто знает.
Может быть, стоило попросить Доктора высадить его в Уэльсе? Там его ребята, там Йанто, с которым всё гораздо проще. Проще, потому что Йанто он не любил. Вернее, любил, но иначе - как друга, как любовника, как хорошего парня, а не как прекрасный, недостижимый идеал, невыносимо желанный и бесконечно далёкий. Йанто был надёжен, реален и всегда под боком: реален был запах его одеколона, чисто выбритые щёки, - день за днём, каждый день, в одной временной плоскости.
Может, пора было уже вырасти? Забыть о Докторе, вспомнить, что нельзя вечно летать с Питером Пэном в страну Нетинебудет, что надо жить сегодняшним днём, а то рискуешь превратиться в мужской вариант Сары Джейн...
Да, лучше всего вернуться к Йанто, к любовным играм в оранжерее, поддаваться, всегда оказываясь снизу - потому, что так сложнее забыться и представить, что в твоих объятиях другой... Нет опасности назвать хорошего, доброго беднягу Йанто чужим именем. Он этого не заслужил.
Надо идти к нему. Доктор будет в порядке, - он уже девятьсот лет в порядке и как-то обходился без бывших агентов Времени. Может он даже хочет побыть один, но не может об этом сказать - надо ему помочь...
- Дже-ек! - раздался по внутренней связи бодрый голос, и капитан, оттолкнувшись от дна, вынырнул. - Мы на шестой искусственной планете галактической республики Проксимы Центавра, и сейчас первое воскресенье тридцатого века! Не забудь шарф, тут чертовски холодно и столько снега! Я пошёл лепить далека, увидимся!
Джек усмехнулся и поплыл к бортику. Раскрасневшийся на морозе Доктор, лепящий из снега далека... наверняка он не откажется и в снежки поиграть, можно будет повалить его в снег и щекотать до тех пор, пока не станет задыхаться от хохота... нет, Йанто определённо подождёт. Он умеет ждать.

***
- Доктор... Доктор... О, да...
- Джек...
Ещё пара сильных, почти грубых толчков и худые пальцы с коротко стрижеными ногтями впиваются, беспомощно царапают спину Джека, острые колени стискивают рёбра, и капитан не может сдержаться - больно, чуть ли не до крови кусает мужчину в шею, оставляя след, такой, чтобы надолго, чтобы было видно... этого оказывается достаточно: тихое, почти беззвучное "аах", от которого у Харкнесса совсем сносит крышу, и худощавое тело под ним обмякает, только грудь, покрытая испариной, тяжело вздымается. Джек делает ещё несколько быстрых, беспорядочных движений и падает рядом, уткнувшись в плечо любовника.
- Джек...
- Мм?
- Ты назвал меня "Доктором".
Капитан поднял голову, стараясь разогнать туман перед глазами. Рядом, опираясь на локоть, полулежал молодой мужчина, которого только с большой натяжкой можно было принять за Десятого: голубоватая кожа, красные глаза, чёрные взлохмаченные волосы... невозможно перепутать, если сам этого не хочешь. Разве что голос чуточку похож, но то, как он произносит его имя - с мягким местным акцентом: "Джьек"...
- Эмм... извини... Идэн, кажется?
"Идэн" покачал головой - то ли отрицательно, то ли неодобрительно и ушёл в душ, а Харкнесс остался лежать лицом в подушку.
Последнюю неделю он помнил смутно. Доктор в очередной раз спас какую-то планету с заковыристым названием от санторанцев, а местные жители не хотели отпускать своих спасителей и чествовали их по своим обычаям. В процессе, Харкнесс как-то потерял Доктора из виду, увлёкшись окружавшими его голубокожими красавцами и красавицами, экзотической выпивкой и прочими развлечениями. Но вот, пьяный угар немного рассеялся и он понял, что скучает по Доку и теряет над собой контроль. Пора было выбираться отсюда.
- Дже-е-ек! - Стоило подумать о Докторе и он явился. Почему-то с освещённого луной балкона, полностью одетый, и едва стоящий на ногах. - Вот ты где, приятель! А я тебя ищуу!
Джек сел, и, для, верности, протёр глаза.
- Доктор?
- Конечно это я! Собирайся, нам пора - мы летим в тысяча девятьсот сорок пятый год, в Россию, смотреть Парад Победы!
Харкнесса не нужно было упрашивать дважды - он тут же кинулся одеваться, краем уха прислушиваясь к шуму воды в ванной. Ему совсем не хотелось прощаться с парнем, имени которого он даже не запомнил. Впрочем, это волновало его меньше, чем Доктор. Десятый стоял, опершись плечом о резную колонну, но его всё время заносило то вперёд то назад, как во время качки, а в таком виде лучше не садиться за руль. Тем более за руль ТАРДИС.
- Это отличное место, и аборигены такие приятные! Я научил их делать банановый коктейль! Йуху! - Он отлепился от колонны и протанцевал по комнате, попутно сдёрнув шинель Джека с прикроватной тумбочки. - Давай, быстрее, не копайся! Я хочу праздновать, веселиться, танцевать! Давай станцуем, тебе ведь нравится, как я танцую! Вальс, танго, полька, - что угодно! Забыть обо всех печалях и наслаждаться! - Он распрямил шинель, и, придерживая её за рукав, закружился в вальсе, напевая:
- Ты пришёл ко мне много снов тому назад, ты пришёл во сне, но знаком мне был твой ласковый взгляд...

От каждого шага его мотало в разные стороны, он то терял равновесие, то снова, чудом, его восстанавливал, будто вальсировал не на залитом лунным светом полу, а на туго натянутом канате над пропастью. Это было настолько волшебно, что Джек не выдержал. Когда Доктор в очередной раз повернулся к нему лицом, он крепко обхватил его за талию, прижимая к себе, и уверенно повёл в танце.
- Это был лишь сон, я знаю, не сбыться может он, - всё равно, мой друг, глаза твои вдруг "люблю" скажут мне, совсем как во сне, в том самом сне... - продолжал пьяно мурлыкать Доктор, и улыбался при этом так нежно, что капитан чувствовал почти физическую боль. От ласковой улыбки, от мягкого прикосновения к плечу, от того, как приятно было ощущать в своих объятиях расслабленное и необычно податливое, горячее, худое тело, от дурацкой романтичной песенки... от того, каким пьяным, счастливым и молодым выглядел Доктор, как блестели его глаза, отражая огромную, яркую луну...
Так они протанцевали на широкий балкон, где уже стояла ТАРДИС, но Десятый не спешил, и они кружились, кружились, забыв обо всём, но потом Доктор стал сбиваться с ритма и дыхания, и, наконец, привалился к дверям будки, счастливо прикрыв глаза, держась за Джека.
Это был подходящий момент. Если бы они были персонажами какой-нибудь мелодрамы, то следующим шагом должен был стать поцелуй. Просто обязан был быть... но Доктор вдруг перестал улыбаться.
- Я уже был здесь раньше. В молодости. Мы летали сюда на пикник с... другом.
Он легонько оттолкнул Джека, и, отвернувшись, попытался открыть ТАРДИС. Не получилось. Он всё тыкал ключом в замок, но ключ каждый раз соскальзывал.
- Дайте я.
- Не надо, я сам.
Джек послушно отошёл. Его не покидало чувство, что он сделал что-то не то, не так и не вовремя.
- О! Готово! - С восьмой попытки Десятый наконец открыл замок, и... упал внутрь ТАРДИС.
- Доктор! - Джек прикрыл дверь изнутри и перевернул Повелителя Времени на спину. Он никогда ещё не видел его в таком состоянии и был почти уверен, что Доктор просто притворяется пьяным, но это падение... Десятый послушно перевернулся. Он был в сознании, и трезвым, незамутнённым взглядом рассматривал потолок.
- Зачем я сюда прилетел? - тихо спросил он, ни к кому не обращаясь. - Так, как прежде, уже не будет. Нет даже смысла пытаться.
Он даже не пробовал подняться, и в этом было что-то неправильное. Не беспомощность, а что-то гораздо более страшное.
- Слишком много воспоминаний... куча вещей по всем галактикам, и все вызывают воспоминания. И от них никуда не деться. Никуда.
- Вам просто надо проспаться, - Джек старался, чтобы его голос звучал как можно увереннее. - Сразу почувствуете себя лучше.
Но Доктор его не слышал. Или делал вид. Джек "Пустое место" Харкнесс снова на арене, встречайте!
- Я прихожу, вмешиваюсь не в своё дело, ломаю, разрушаю... прямо как он. Та женщина на Марсе... я всё испортил. Всё. И теперь устраиваю пир во время чумы. Знаешь рассказ про то, как один король заперся в замке и устроил праздник, пока на улицах умирали люди? Он веселился, не думая ни о чём, пока не увидел человека в красной маске. Это была его смерть. Она нашла его, в конце концов.
- Вы спасаете людей. Даже если он этого не хотят, всегда всех спасаете. - Джек решительно взял неподвижного Доктора на руки и понёс наверх, туда, где, как он знал, находится докторская спальня - единственное место в ТАРДИС, куда был закрыт вход даже для Розы. Десятый не противился.
- Не всех, - тихо сказал он. - Его я не смог спасти.
"Его"...
Харкнесс замер, поставив ногу на очередную ступеньку. Неожиданно, для него всё прояснилось; Доктор тосковал не по Розе, не только по ней. Эта боль терзала его уже давно, и он попытался забыться, но уход Розы только подлил масла в огонь.
- Мастер, - коротко бросил Джек. Он сам не знал, что вкладывал в это имя: боль, ревность, обида, злость... злость на то, что эта сволочь умерла, бросив Доктора одного.
Он вспомнил, что лишь один раз видел Десятого по-настоящему счастливым. Один только раз, в Год-которого-не было, на "Вэльянте".

"Единственное безопасное место для него - Тардис", - говорит Доктор, глядя в пол, будто ему стыдно смотреть в глаза друзьям, будто он лихорадочно придумывает удобоваримую ложь, чтобы сделать всё так, как ему хочется, а не так, как было бы справедливо. Он поворачивается к Джеку, словно ища у него поддержки, и говорит полушёпотом, скорее самому себе, чем другим. - "Пора меняться. Может быть, я слишком долго скитался? Теперь мне есть о ком заботиться".

А потом - выстрел.
- Он был моим другом. А я не смог его спасти.
Джек не выдержал. Ему было страшно видеть Доктора таким – пассивным, почти… умирающим?
- Да что у вас за привычка называть тех, кого вы любите, друзьями?! - в сердцах рявкнул он, поборов желание бросить Доктора посреди коридора. - Врите кому угодно, но себе-то зачем?! Вы любили его, и если бы он был жив, напивались и танцевали бы с ним, а не со мной, и в спальню вас нёс бы он, а не я... - Харкнесс толкнул дверь и резко опрокинул Доктора на кровать. Слишком широкую для одного деревянную кровать, в самой странной и самой маленькой комнате ТАРДИС, где не видно было ни потолка, ни стен: везде были навалены книги, засохшие цветы, старые фотографии, ловцы снов, непонятного назначения геометрические фигуры, шары со снегом, деревянные игрушки, плюшевые животные, китайские колокольчики, африканские маски, пустой аквариум, чучело крота... и посреди этого - королевская кровать с балдахином, такая мягкая, что от одного вида начинало клонить в сон. На этой кровати теперь лежал Доктор, оцепеневший от нахлынувшей на него тоски и не сделавший даже попытки устроиться поудобнее.
- И он... - Джек сел рядом, прочно прижимая его запястья к матрасу. - Он целовал бы вас... вот так.
Их губы почти соприкоснулись, но в последний момент Десятый отвернулся.
- Джек. Не надо.
- Надо! Когда вы спали в последний раз? Когда вы в последний раз нормально ели, плакали, занимались любовью - чувствовали себя живым?! Хватит уже строить из себя великомученика - Доктор, которого я знаю, больше всего любит жизнь и людей, любит себя, а не пытается себя уничтожить! - Он склонился ниже, до боли сжав худые руки. - Чёрт возьми, я хочу вас с самой первой встречи, и не слезу с вас всю ночь, если это хоть немного вас встряхнёт!
- Джек. - Доктор был серьёзен и напряжён, но не пытался вырываться и делать резкие движения. Как укротитель, успокаивающий тигра. - Ты ошибаешься. Тебя тянет ко мне на молекулярном уровне, потому что ты - временная аномалия, а я...
- Плевать! - зарычал капитан и заткнул его поцелуем. На этот раз Доктор не отвернулся, но Джеку пришлось собрать в кулак всё своё терпение и страсть, чтобы заставить крепко сжатые губы наконец приоткрыться, коснуться его языка своим, почувствовать, как напряжённое тело расслабляется... и как Десятый, наконец, обнимает его, отвечая на поцелуй.
Звучало глупо и слишком романтично, но Джек поймал себя на мысли, что может целовать Доктора до самой смерти - в прямом смысле, пока не кончится дыхание. Вернее, мог бы, если бы ему не хотелось большего. Только поэтому он разорвал поцелуй и принялся быстро, сосредоточенно расстёгивать рубашку и брюки Десятого... но Доктор снова остановил его.
- Нет. Я не могу. Ты мой друг, и когда я говорю "друг", я имею в виду именно это. Если мы это сделаем... в общем, это буде нечестно по отношению к Розе и к Марте... ко всем. Для меня все вы одинаково важны, я просто не могу... я и так чувствую, что слишком низко пал, слишком много ошибок совершил. - Он говорил это и гладил руку Джека, внимательно и ласково глядя ему в глаза.
Но Джек не остановился - он как раз был занят, ослабляя галстук.
- Доктор, я что, по-вашему, похож на всех этих девушек, которые мечтают о вечной любви и хотят нарожать вам кучу детишек? Я хочу доставить удовольствие себе. И вам. Чтобы вы забыли обо всём хоть ненадолго, хотя бы на одну ночь, больше мне ничего не нужно. - Он усмехнулся. - Ну какой из меня влюблённый?
Джек Харкнесс никогда ещё не лгал так убедительно, так самоотверженно. И Десятый поверил ему. Или сделал вид, что поверил.
Что было дальше? Эти воспоминания Джек хранил только для себя. Перебирал их в памяти одинокими ночами, вспоминал, когда был с Йанто и когда Йанто не стало...
Доктор, Доктор, Доктор...
Доктор, жадно целующий его, ерошащий его волосы обеими руками. Доктор, шипящий от боли и томно вскрикивающий, Доктор, коротко выкрикивающий его имя, Доктор демонстративно пытающийся освободиться от ремня, которым его руки за запястья прикручены к спинке кровати, Доктор, беспомощно грызущий подушку, стирающий колени о простыню, жалобно стонущий, уже на грани: "нет, Джек, нет...", будто пытаясь убедить себя, что боролся до последнего... и, наконец, Доктор, спокойно и мирно спящий, положив голову ему плечо. Усталый, с припухшими губами, и, наконец-то, умиротворённый.
Джек помнил всё до мельчайших подробностей, но особенно врезалось ему в память другое:
Немного отдышавшись и растерев покрасневшие от ремня запястья, Доктор начал рассказывать. То спокойно, то смеясь и жестикулируя, он говорил о Галлифрее, о своём детстве, о Мастере: о Мастере маленьком, о Мастере-подростке, о том, как началась их вражда, как всё было запутано...
- Я жалею об одной вещи, Джек. Я всю жизнь его любил и ни разу не сказал ему об этом. Даже не намекнул. У меня было столько возможностей, но я слишком боялся - у нас была такая прекрасная дружба! Такая... искренняя... А потом стало слишком поздно. Всегда слишком поздно - теперь я просто не успеваю ему об этом сказать. Только я хочу открыть рот и признаться... как он исчезает. Как во сне. И даже если скажу, боюсь, он мне не поверит. Послушай мой совет, если любишь кого-то, лучше признайся ему, пока есть время. Обними, поцелуй... что угодно - что там делают у вас в пятьдесят первом веке.
Джек усмехнулся. Горько, нервно. Что он мог ответить?
- Он не оценит, Доктор. Он у меня самый прекрасный и самый бесчувственный тип во всей вселенной.
Он бы дорого отдал за то, чтобы эти слова относились к Йанто.
Так прошла ещё одна суматошная неделя. В путешествиях, в борьбе, в постоянных опасностях... пока не пришло послание от Уд и Доктор не отправился к ним, высадив Джека на Земле ровно через пять минут после того, как забрал. Никто ничего не заметил. Никто никогда не узнал.

***
Джек как раз думал, не заказать ли ещё виски, как бармен бросил перед ним на стол сложенный вдвое листок бумаги.
- Это вон от того человека.
Капитан поднял голову и встретился взглядом с Доктором, стоящим на другом конце шумного зала. Доктор не сказал ничего, не попытался подойти - только кивнул, и Джек, напрягшийся, как охотничья собака, готовый в любой момент рвануть к нему, послушно развернул бумажку.
"Его зовут Алонсо".
Сам Алонсо тут же плюхнулся на стул рядом: молодой, лопоухий парень в форме пилота - поддатый, растерянный и невинный чуть ли не до омерзения.
Доктор шутливо отдал честь, но его глаза не улыбались. Он прощался - Джек понял это, и, проглотив комок в горле, попрощался с ним, как настоящий капитан - браво, гордо взял под козырёк и отвернулся.
Десятый ушёл не оглядываясь.
Он сделал свой последний подарок. Дал Джеку именно то, что было ему сейчас так необходимо.
Харкнесс повернулся к лопоухому "морячку" и обворожительно улыбнулся.
- Итак, Алонсо, выбрал мой путь?

Улыбаться, соблазнять и идти дальше по нелёгкому пути, который он выбрал. Что ещё ему оставалось?